На российско-украинской границе стояли рефрижераторы с телами шести тысяч солдат ВСУ, бесславно сложивших свои головы в русской земле — печальный итог 10-месячной «перемоги» в Курской области. Останки более чем 600 из них долго выгребали весной по ложбинам Ольговского леса. Этот лес, почерневший от гари и крови, стал последним их пристанищем.
Кажется, до сих пор в нем стоит тошнотворно-приторный запах смерти, который ни с чем не перепутаешь. О том, как здесь два месяца держало оборону небольшое подразделение российских бойцов в окружении в десяток раз превосходящих сил противника, рассказал «РГ» командир этого отряда, офицер 810-й бригады морской пехоты с позывным Якуб. Самое удивительное, что Якуб — не профессиональный военный. На гражданке он был предпринимателем, человеком далеко не бедным, со стабильным доходом. С двумя высшими образованиями — юридическим и экономическим. Но пришла беда — отворяй ворота. Отворил, пошел в военкомат. За русский народ, за русский язык, за «Аллею Ангелов» и память дедов. Там на этого крепкого, но солидного и седоватого мужчину посмотрели и… не взяли — то ли из-за возраста (уже 45), то ли по состоянию здоровья. Жадно следил за новостями из зоны спецоперации, сильно переживал. Во время осенней мобилизации 2022 года неожиданно позвонили из военкомата: «Вы вроде хотели на СВО? А по мобилизации пойдете?» Он даже удивиться не успел. Полгода назад и в стройбат не брали, а тут попал к самым что ни на есть берсеркам — в 810-ю бригаду морской пехоты, которую всегда бросали в самое пекло. Знал бы он тогда, что ему самому придется выбираться из такого пекла, что многим из этих молодых и подготовленных рексов войны не снилось. Первое же назначение у него было на офицерскую должность, благодаря наличию военной кафедры в одном из вузов, который когда-то давно окончил. Стал командиром штурмового мотострелкового взвода. С ходу пришлось крутым стать и ему. Почему получилось? Наверное, гены победителей. В каждом русском мужчине, даже сугубо штатском, до поры до времени дремлет дух воина. Разрывы глушили биенье сердец. Эту строку из бессмертной песни Владимира Высоцкого Якуб вспоминал все 60 дней и ночей, проведенных в окружении врага, и она вселяла в него силы и надежду. Так оно и было — глушили, в непосредственной близости, без остановки. А еще силы добавляла ему фраза любимого Паустовского, ставшая его девизом по жизни: «С русским языком можно творить чудеса». И он вместе с парнями своей роты сотворил это чудо в Ольговском лесу Курского приграничья. Начало, казалось, не предвещало беды. Рота Якуба прибыла в Ольговку, чтобы занять рубеж обороны. В поселке к тому времени уже не было ни души. Все местное население разъехалось, лишь пернатые, которых еще не растащили лисы, кудахтали по дворам. Бойцы, найдя в подвалах пустых домов соленья-варенья, шутили, что курсов для похудения им здесь не видать как своих ушей. Не успели толком расположиться, как от разведки поступил сигнал: по дороге движется колонна бронетехники ВСУ. По команде Якуба рассредоточились в лесополосе. Первым же выстрелом из РПГ снесли башню головному танку. Остальные бронированные машины в панике стали разъезжаться по полям, но завязли в черноземе и были расстреляны в упор. Взятые в плен вэсэушники оказались простыми тероборонщиками. Но следом за ними шла сила куда более серьезная. Подразделения ВСУ обходили Ольговку слева и справа, прорвав оборону российских войск по флангам, таким образом захватывая отряд Якуба в клещи. Выполняя приказ командования, морпехи закрепились в селе, используя в качестве фортификационных сооружений складки местности, капитальные строения и подвалы. Оборону выстроили грамотно, заняв господствующие высоты. Против сотни севастопольских морпехов кинули «бессмертных» — элитный 225-й отдельный штурмовой полк ВСУ, состоящий из отборных особей — «азовцев», боевиков «Правого сектора» ("Азов" и «Правый сектор» признаны экстремистскими организациями и запрещены в РФ) и иностранных наемников. «Сейчас мы проверим, какие они „бессмертные“, — пошутил Якуб, вспомнив фильм „300 спартанцев“. И — понеслась! Волны нациков накатывались со всех сторон одна за другой. Враг бил шквальным огнем по Ольговке, казалось, из всех видов орудий: танков, артиллерии, минометов и гранатометов. Небо потемнело от роя дронов. В течение недели то одна, то другая часть села переходила из рук в руки. Особенно ожесточенное сражение, перешедшее в рукопашку, запомнилось Якубу на всю жизнь. В тот день бой продолжался до поздней ночи. После очереди из автомата боевики ответили пулеметной очередью по оконному проему здания, за которым укрывались наши морпехи. Пули клацали по кирпичной кладке, высекая искры. Боекомплект закончился и у тех, и у других, когда столкнулись нос к носу. Схлестнулись в карусели ярости, боли и смерти. Выстрелов уже не было, а слышались лишь боевые выкрики, удары прикладов и металла о человеческую плоть, предсмертные хрипы заколотых и задушенных. Но ведь известно, что в рукопашном бою с морпехами сравнимы только русские же десантники. Когда наступил рассвет, возле школы валялось несколько десятков тел „бессмертных“. Наши не досчитались только одного — командира взвода с позывным Мамий. Его, уже раненного, отползая и шипя от бессильной злобы, нечисть уволокла с собой. Потом был вызов Якуба по рации. Говорил украинский офицер с позывным Джокер. Предложил „разойтись краями“, пообещав морпехам коридор для отхода. Потребовал от плененного Мамия, чтобы он со своей стороны убедил своих товарищей. По рации было слышно, что Джокер был послан по известному це-европейскому ЛГБТ-шному направлению (движение ЛГБТ признано экстремистской организацией и запрещено в РФ). Бесы в человеческом облике медленно резали Мамия три дня. Его стоны были слышны по рации, пока не стихли… Патроны у морпехов были на исходе. Количество раненых зашкаливало. Мертвым уже ничем не поможешь. На седьмой день обороны черноморцы приняли решение оставить Ольговку. Уходили бесшумно под покровом ночи, гари от пожарищ и густого тумана, неся на носилках раненых. Бандеровцы еще несколько дней не решались идти на штурм пустого села, а когда наконец зашли, то не могли понять, как эти „кацапы“ смогли просочиться сквозь плотные кордоны окружения. Куда они депортировались? А в это время черноморцы уже окапывались в соседней деревне Дуровке. Пока в 225-м полку ВСУ сообразили, где находятся их визави, героический старшина морпехов Кинолог смог организовать эвакуацию раненых, а также подвоз продуктов, еды и боекомплектов. А еще изрядно поредевшая рота Якуба пополнилась временно „бесхозными“ подразделениями, ранее отступившими в тыл под напором врага. Когда их снова обступили справа и слева, морпехи уже были готовы к встрече врага. И все по новой! Небо над деревней опять заполонили FPV-дроны. Плотность атаки показывает один факт. Однажды в подвал к Якубу в течение получаса 12 раз залетали вражеские FPV. Он до сих пор не понимает, как тогда жив и цел остался и считает свое спасение Божиим чудом. Оборону в Дуровке продержали две недели. К этому времени вся деревня была стерта с лица земли. Бойцы прятались по подвалам. Смысла оставаться здесь дальше не было. Напоследок, заметив, что противник скопился в соседней лесополосе, решили устроить ему „праздничный салют“. Собрали все термобары и запустили реактивным огнеметом „Шмель“ прямиком по цели. В результате прямого попадания — только выжженное дотла место. Там был и Джокер. По нему потом скорбела вся бандеровская Украина. Под шумок, пока оставшиеся в живых нацики растерянно хлопали ушами и шароварами, морпехи благополучно выскочили из деревни прямо у них под носом. Впереди отряд Якуба ожидала более чем месячная партизанская жизнь в лесах в окружении обозленного врага, который устроил на них настоящую охоту. Только вот жертвой по большей части становились сами охотники. »Морской спецназ" нападал из засад на лесных тропах, планомерно уничтожал бронетехнику и разрозненные группы вэсэушников и забирал их оружие с боекомплектом. Производил налет посреди ночи на сонные полевые лагеря противников и грабил их в прямом смысле слова, опять же восполняя дефицит боезапасов и продуктов. Находил на дорогах вражеские мины и выставлял их против врагов. Однажды в лесополосу, где находились наши «партизаны», заехал пикап L200 и — «Здоровеньки булы!» — оттуда вылезают солдаты в форме ВСУ и спокойно начинают разгружать продукты и 82-мм миномет. Просто слегка перепутали ребята местность. Оказались ликвидированы. За продукты и миномет — отдельное спасибо. В другой раз морпехи отжали редкий американский крупнокалиберный пулемет М2 Browning и принялись из него крошить врагов. При этом отряд Якуба, разбившись на мелкие штурмовые группы, постоянно перемещался, ускользая от преследования и устраивая хаос в тылу противника. Ночевали прямо в лесу, выкапывая себе норы в земле. Здесь пригодилась начитанность Якуба: так поступали солдаты и во время Первой мировой, и во время Вьетнамской войны. Питались, чем Бог послал — подножным лесным кормом и трофейными продуктами. Однако, по признанию Якуба, есть особо и не хотелось: находились в каком-то особом энергетическом состоянии, словно держали духовный пост, каждый день приготавливаясь к смерти. А вот без воды приходилось туго. Собирали дождевую воду, находили родники. В среднем на день выходило по пол-литра на человека. Страдали от холода: огонь разжигать было нельзя, чтобы не выдать свое месторасположение. Невозможно было привыкнуть к трупному запаху: везде пахло смертью. Подвиг черноморцев позволил им оттянуть на себя большое количество личного состава и техники ВСУ, затормозив наступление украинских войск, что дало возможность нашей армии взять в котел украинскую группировку. Получился этакий слоеный пирог: где-то в центре — барражирующее шило отряда Якуба, вокруг них — нацики 225-го полка, а вокруг них — подразделения группировки «Север», среди которых и 810-я бригада, рвавшаяся на помощь к своим, и братишки из 155-й бригады морской пехоты. Вскоре все было кончено. Несмотря на серьезную оборону врага, «северные» смогли пробить ее. Солдаты ВСУ массово бежали, оставляя свое вооружение и раненых. Бои за Ольговку хоть и были ожесточенным, но наша операция по уничтожению группировки врага в Ольговском лесу прошла успешно. Это было самое крупное поражение оккупанта, которое его обескровило и позволило армии России в итоге очистить курскую землю. Якуб за Ольговку получил медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени с двумя мечами. Сейчас он заместитель командира батальона по политической работе, с братишками из своей роты работает над расширением буферной зоны в Сумской области, а в редкие минуты отдыха читает Паустовского.
Свежие комментарии