В конце 1900 года в московской газете «Новости дня» появилось сообщение, что Лев Николаевич Толстой заканчивает работу над пьесой «Живой труп». Через несколько дней к Толстому в Хамовники пришел гимназист и долго с ним говорил. Лев Николаевич потом объявил, что не будет публиковать пьесу. А когда В.И. Немирович-Данченко попросил ее у писателя для постановки в Художественном театре, тот ему отказал, добавив: «Когда умру – играйте…» Какая же загадка связана с таким решением Толстого?
Обыденная история
В 80-х годах позапрошлого века в Москве жила семья Николая и Екатерины Гимер. У них был сын. Супруг – дворянин, чиновник; карьеры, однако, он не сделал, но в общем на жизнь хватало. А потом глава семьи стал пить, с годами все больше и больше. Со службы его уволили, семья впала в нищету. Словом, история для России обыденная.
Екатерина Гимер оказалась женщиной сильной. Мужа она прогнала, окончила фельдшерские курсы и стала зарабатывать сама. И тут ей улыбнулось счастье. Она встретила Степана Чистова, конторщика из крестьян. Человеком он оказался положительным, волевым. Главное же, очень к Екатерине привязался, и она его полюбила. Но как же «жить во грехе»? В ночлежках Хитрова рынка Екатерина разыскала своего непутевого мужа и уговорила его подать заявление о разводе в Московскую духовную консисторию. Тот согласился и был готов даже взять всю вину за развал семьи на себя. Поскольку беспробудное пьянство, по русским понятиям, порок невеликий, он в консистории собирался повиниться еще и в супружеской неверности. А Екатерина пообещала время от времени подбрасывать ему денег, чтобы тот с голоду не помер.
Однако консистория супругам в расторжении брака отказала. Правда, московский митрополит с таким решением не согласился и велел вновь рассмотреть это дело. Но Екатерина на благополучный исход уже не надеялась и уговорила мужа инсценировать его самоубийство.
Когда развод невозможен
Женщина умная и целеустремленная, Екатерина хорошо все продумала. Николай Гимер послал ей по почте такое письмо: «Многоуважаемая Екатерина Павловна, последний раз пишу Вам. Жить я больше не могу. Голод и холод меня измучили, помощи от родных нет, сам ничего не могу сделать. Когда получите это письмо, меня не будет в живых, решил утопиться. Дело наше о разводе можете прекратить. Вы теперь и так свободны, а мне туда и дорога; не хочется, а делать нечего. Тело мое, конечно, не найдут, а весной его никто не узнает, так и сгину, значит, с земли. Будьте счастливы. Николай Гимер».
Екатерина, получив это «прощальное» письмо, которое сама и продиктовала, пошла в полицейскую часть. Там ее уже ждал околоточный надзиратель Дмитриевский, который сообщил, что только что в часть доставлены пальто, свидетельство об освобождении Н. Гимера от воинской повинности и записка («В смерти моей прошу никого не винить»), найденные около проруби на Москве-реке, как раз против Кремлевского дворца. Через два дня Екатерину пригласили в другую, Пресненскую полицейскую часть – осмотреть труп вытащенного из Москвы-реки утопленника. Екатерина была в смятении. Что же, ее супруг на самом деле утопился? Договаривались же, что он сразу уедет в Петербург. Она ему и билет купила, да еще 15 рублей дала.
Взяв с собой старушку соседку, Екатерина отправилась в Пресненскую часть. Женщины увидели труп совсем другого человека, одетого в шинель инженера путей сообщения, и… подтвердили, что это Николай Гимер. Как и теперь, полицейские в старину не любили «глухарей» и, обнаружив в проруби человека без документов (он еще дышал и умер по пути в больницу), удовлетворились этим «опознанием» и признали его Николаем Гимером. Они не обратили внимания даже на то, что вещи лежали подле одной проруби, а утопленника извлекли из другой, в
шести верстах выше по течению.
Екатерина похоронила «мужа» на Дорогомиловском кладбище за церковной оградой без отпевания, как самоубийцу, и получила так называемый вдовий паспорт. Теперь она была свободна и вскоре наконец-то обвенчалась с любимым, Степаном Чистовым. Казалось бы, ее план удался.
Разоблачение и суд
Однако Екатерину, да и себя, подвел Николай Гимер. Три месяца спустя он подал прошение петербургскому градоначальнику о выдаче ему нового паспорта. Старый он якобы потерял при переезде из Москвы в Петербург. Гимер сообщил, что живет на Охте по метрическому свидетельству. Трудно сказать, почему Гимер решился на такой рискованный шаг. Может быть, рассчитывал снова поступить на службу?
В петербургской полиции порядка было больше, чем в Москве, да и беспаспортных там не очень любили. Вызвали Гимера в участок Охтинской части, где он в конце концов признался, как все было на самом деле. Началось
уголовное дознание: его жену обвинили в двоебрачии, а самого Николая – в пособничестве преступлению.
Дело слушалось в Московской судебной палате с участием сословных представителей. О нем много писали газеты. Приговор был суров. Обоих супругов лишили всех прав состояния, их ждала ссылка в Енисейскую
губернию. Степан Чистов заявил на суде, что он тоже поедет в ссылку, поскольку считает Екатерину своей законной женой.
Один из участников этого судебного процесса А.М. Катков записал свои впечатления о Николае Гимере: «Как сейчас помню этого субъекта, который явился в качестве живого трупа, – пишет он. – Маленький человечек
со страшно длинным, вытянутым носом, совершенно красным; он был оборван, в каких-то опорках и держал
себя бывшим человеком».
Анатолий Федорович Кони, являвшийся в то время обер-прокурором уголовно-кассационного департамента Правительствующего сената, счел приговор супругам Гимер слишком суровым и через министра юстиции официально обратился к царю с просьбой о смягчении наказания. В результате в июне 1898 года Гимеры получили по году тюрьмы без поражения в правах.
Лев Толстой пишет пьесу
Прокурор Тульского окружного суда Н.В. Давыдов подробно рассказал Льву Николаевичу Толстому об этом судебном процессе. По воспоминаниям А.Ф. Кони, Толстой так заинтересовался этой темой, что тогда же стал делать наброски драматического произведения, которое первоначально носило название «Труп». В декабре 1900 года он почти завершил свою работу, но к нему пришел сын Гимеров Николай и стал просить не публиковать и
не ставить на сцене эту пьесу. Он сказал, что в гимназии сам много натерпелся от своих одноклассников, которые, к несчастью, знали его семейную историю.
Теперь же он боялся за мать: если пьеса «Живой труп» будет поставлена в театре, ее драма станет всем известной. А она и так в свое время настрадалась…
Вскоре к Толстому явился и Николай Гимер-старший – просил найти для него какую-нибудь работу. С помощью уже упоминавшегося Н.В. Давыдова работу ему нашли. Сколько он на ней продержался, неизвестно. Брак Екатерины Павловны со Степаном Чистовым оказался счастливым. Вместе со своим братом Степан завел мыловаренную фабрику. Теперь семья ни в чем не нуждалась. Николай Гимер-младший окончил гимназию и уехал в Париж продолжать образование.
Постановка
Драма «Живой труп» была напечатана в 1911 году, после смерти Толстого, и тогда же поставлена в Московском художественном театре. А вскоре ее премьера состоялась в Петербурге, в Александринском театре. Вездесущие газетчики разыскали Екатерину Павловну Чистову. Но вместо «роковой героини» судебных хроник они увидели перед собой маленькую располневшую женщину с добрым морщинистым лицом. Она говорила, что ее страшно огорчает и нервирует то, что к ней опять привлечено внимание общества, что снова вспомнили давно забытое судебное дело, что она только и просит оставить их со Степаном Ивановичем в покое. А что еще она могла сказать?
Такова история одной давней семейной драмы, ставшей материалом для знаменитой толстовской пьесы. Ее сценическая судьба оказалась удачной. Она до сих пор не сходит с театральных подмостков, ее несколько раз экранизировали. Жизнь – постоянный источник самых замысловатых сюжетов. Запечатленные великими писателями, они и через века продолжают волновать наше воображение.
Свежие комментарии